Новороссийская катастрофа 1920. Судьбу последней пули решала гражданская война

Примечания:

Для лучшего понимания сюжета фанфика желательно ознакомиться с источниками, рассказывающими о таком событии, как Новороссийская катастрофа. Это эвакуация Вооруженных сил юга России и беженцев из Новороссийска в марте 1920 года, во время которой бойцами Красной армии и зелёными бандитами были уничтожены тысячи офицеров, солдат, казаков Белой армии и гражданских лиц. А также приветствуется изучение связанных с ним событий.

Публичная бета включена

Выбрать цвет текста

Выбрать цвет фона

100% Выбрать размер отступов

100% Выбрать размер шрифта

Весной 1920 года Рабоче-крестьянская Красная армия прижала казаков к узкой полоске побережья Черного моря. Южанам не оставалось иного выхода, как бежать из страны. Благо, иностранцы, поддерживающие старый царский режим - в основном европейцы - обещали прислать корабли для вывоза беженцев и остатков войск к концу марта, так что продержаться оставалось относительно немного. Незадолго до этого Ростов-на-Дону и Екатеринодар отбили у РККА Новороссийск, потеряв при этом все суда Черноморского флота, поэтому им и приходилось в этот ответственный момент надеяться на помощь извне. Это событие должно было стать последним для южан - еще бы: свободная жизнь в Европе была столь близка, сколь и далека. Время, отделяющее два, по сути противоположных состояния, друг от друга, тянулось медленно, моментами казалось, что оно совсем остановилось. Это пугало, в сердца казаков вселялся страх: «А что если… ничего не получится?» Гнетущее ожидание - как всегда, в тягость, силы - уже почти на исходе: в Донской и Кубанской армиях царила полная анархия и беспорядок. Кольцо вокруг загнанных в ловушку казаков сжималось все плотнее. К тому же, и в отношениях между ними накопилось слишком много противоречий… - Илья! - Игорь, крича, барабанил свободной от бинта рукой в дверь небольшого дома на окраине Новороссийска. Рядом с ним, держа наготове шашку, всматривался в кромешную тьму Ростислав. - Илья, харе спать, открой дверь отцу! Мы в беде! Засов с той стороны щелкнул, затем дверь скрипнула и приоткрылась. На пороге стоял заспанный паренек, одной рукой держащий дверь, другой же протиравший один глаз. - Отец?.. О, дядя Ростя… Что вы тут делаете? Что с тобой, отец? - Спасаемся! Ну, ты пустишь нас или нет?! И ранен не только я. - Ой! Да-да, прости, я просто еще сплю. Заходите. - Казаки, еще раз оглянувшись на улицу, осторожно зашли в дом, затем дверь была закрыта на все имеющиеся замки и еще изнутри задвинута шкафом. - Зачем это? Вы мне уже, наконец, расскажете?! Насколько я знаю, по планам… - Все планы провалились! Все! Если завтра мы не отплывем, то ты нас хоронить будешь! - Ростислав нервно хромал по гостиной, стараясь говорить как можно тише. Правда, получалось весьма плохо, ибо он в любой момент был готов сорваться на крик. - Сядь, придурок! Успокойся и ногу побереги. Илья, есть что поесть?.. - Кубанец на секунду замялся. То ли от нервов, то ли от необдуманности вопроса. - Хотя нет, выпить. Ему надо успокоиться… А потом я тебе все расскажу. - Обижаешь! Выпить есть всегда. - Паренек слабо улыбнулся. Только сейчас, в помещении, оба гостя, наконец, заметили, что Илья был сильно подавлен и тщетно пытался скрыть это за уже почти испарившейся сонливостью. - Сейчас все будет. Дом как дом. Чем-то похожий на распространенные в этих местах мазанки, но все же сильно отличающийся от них. Небольшой - сад, огород и амбар, примыкающие к дому со всех сторон, практически скрывали его от чужих глаз. Да, это место было идеальным укрытием на небольшое время… Завтра утром от этого уже не будет никакого толку, вся округа будет прочесываться… Дом это все же дом, а не иголка - в стоге сена не спрячешь, но эту ночь можно было пережить еще более-менее спокойно. На небе зажглись первые звезды. Немного выпив и много закусив, казаки успокоились, и Игорь начал рассказ. - В общем, Илья, зажали нас к Новороссийску и окрестностям. Да еще и ранили… Меня вот в левую руку, а этого дурака в ногу. Слава Богу, пули насквозь прошли… Но кровь было трудно остановить. - Кубанец прервался, чтобы допить вино. - Так, о чем это я. У красных и моральное, и численное превосходство. Единственный выход… Бежать из страны, как бы ни было жалко покидать ее. Но теперь она умыта в крови… И никогда не будет такой, как прежде… Сегодня… Мы узнавали… Корабли завтра будут, но не столь много, как нам обещали изначально. Большинство мест отведено для тех, кто все еще не хочет предавать Царя и Отечество, для тех, кто был вынужден бежать сюда, под защиту казаков. Хотя… Нас самих бы кто защитил. Для войск, как бы это смешно ни звучало… остается совсем немного мест. И, я боюсь, встанет вопрос о спасении кого-то одного из нас. Вот об этом нам и предстоит подумать этой ночью, ведь того, кто останется, ждет, похоже, неминуемая гибель. - Екатеринодар замолчал. В комнате повисла неловкая гнетущая тишина. Она буквально сковала все вокруг, в том числе и разговаривающих. Немного помедлив, кубанец заговорил снова. - В прочем, нам о многом надо подумать. И поговорить. - Вот оно что… - Новороссийск не знал, что ответить. Ростислав фыркнул. Он-то уж точно понимал, о чем будет разговор. Ну, если Игорь снова хочет все это поднимать… 27 июня 1919 года, г. Ростов-на-Дону, отель «Палас». 02:00. После Южнорусской конференции. Уже несколько часов те немногочисленные постояльцы отеля, кто еще решался оставаться в нем, слышат в коридоре одного из этажей крики, удары и редкие выстрелы. - Как ты посмел предать меня снова?! Ты же обещал помогать мне во всем! Что за ересь ты нес на конференции?! - Что, критику не воспринимаешь?! А я не нанимался тебе в пешки! - От одного удара Игорь уворачивается легко, зато несколько других приземляются точно на его тело. - Можно подумать, ты меня никогда не предавал, а, мистер совершенство?! - Кое-как поднявшись, кубанец пытается отбежать от своего союзника по Белому движению, но Ростислав, вовремя извернувшись, валит его на коридорный пол, покрытый ковром-дорожкой. Драка продолжается уже на нем. - Ну-ка, как там твоя шлюшка, утащившая тебя на самое дно?! И кто же тебя с него достал, не догадываешься ли?! - Так это ты все подстроил?! - Да! Лично сдал Петру! И я чертовски рад, что твоя Одессочка получила по всей строгости, отсидела аж на другом конце империи! Считай это справедливой платой за мои растоптанные чувства, а теперь и моего отца! - Ах ты сволочь! Будто я просил меня вытаскивать! Я, быть может, любил ее! - Град ударов снова. Тонкая струйка крови изо рта Екатеринодара. - А меня, выходит, нет?! - Ростислав на мгновение останавливается, будто ошпаренный. - Да и какого хрена казак, пример для подражания, даже атаман… И вдруг становится вором в законе?! - Игорь улыбается уголками губ. - Что, задел? - А тебе что, завидно? - Игорь изо всех сил старается выбить из рук Ростислава невесть откуда взявшийся револьвер, но раз за разом терпит неудачу. - У меня была любовь, были деньги, была слава, если бы не твоя глупая ревность… - При чем тут ревность?! - Выстрел. Мимо. Еще один. Тоже не в цель. О том, хотел ли Ростов-на-Дону действительно убить Игоря, он подумает потом, а тогда этот тип его очень сильно взбесил. Да что он себе позволяет, в самом деле?! Разве не Ростислав главный в Белом движении на юге? Договаривались же! Так нет, эта дрянь не подчинилась, захотела «прав», начала переговоры с Киевом о помощи и признании… Несколько последующих попыток Ростислава выстрелить оказываются неудачными - нет патронов. - Проклятье… Решение приходит само. Момент - удар револьвером по голове. Екатеринодар валится на пол и больше не двигается. 27 июня 1919 года, г. Ростов-на-Дону, отель «Палас». 03:00. После Южнорусской конференции. Екатеринодар открывает глаза и пытается пошевелиться. Чувствует стягивающие тонкие ограничители по всему телу. Постепенно сознание возвращается. Он сидя. В номере. Привязан к стулу посередине комнаты. - О, очнулся? - Ростислав на корточках рядом. В одной руке тот самый револьвер, в другой бокал вина. - Будешь? - Нет. - Сказал, как сплюнул. - А я сказал, будешь! - Ростов-на-Дону выплескивает содержимое бокала Игорю в лицо. Тот сначала отплевывается, затем облизывается. - Вкусно? - Пошел на хуй! Ростислав усмехается. Ставит пустой бокал на пол. Поднявшись, он довольно нежно касается кончиками пальцев лба кубанца, а затем ласковым движением проводит рукой по его волосам. Но не до конца. - Ай! Ты что делаешь?! - Ростислав рывком тянет Екатеринодара наверх за волосы надо лбом. - Больно? - Отпускает. Теми же пальцами касается губ пленника, тот, опомнившись, пытается кусаться. - Опасная зверушка. - Рука скользит на подбородок, задирает его. - Ну же, скажи мне, как ты не согласен со мной, выскажи все. Я слушаю. Екатеринодар впервые видит эту улыбку у бывшего друга. Ни с того ни с сего ему становится жутко. Это и есть… Ростов-папа?.. 25 марта 1920 года. Окраина г. Новороссийска. - Давайте я вас перевяжу? Бинтов у меня немного, может быть еще старая одежда сгодится?.. - Да, давай. Спасибо. - Кубань морщился от боли, когда сын снимал старую красную от проступившей крови повязку и накладывал новую. - Кста-а-ати, И-игорь, а, может, ты бабой нарядишься? А ты, Илья, за ребенка сойдешь. - Ростислав, немного захмелев, рассмеялся. Ну да, вовремя. Но и разрядить обстановку тоже не мешало. - Ты действительно хочешь узнать все, что я думаю об этом предложении? - Шатен оскалился на блондина, но шашку доставать было очень лень. Да и день выдался напряженный, и кубанец устал настолько, что даже злиться уже нормально не мог. Или не хотелось. А еще и рана сильно заныла от новой повязки. - Вообще, да-а… - Ростислав улыбнулся. - Ну так что, кто поедет? Давай ты, а? Тебе жить надо, у тебя, вон… сынка есть… баба есть… Потом вернешься домой и заживешь счастливо. А я? А у меня никого нет, вот и помирать не страшно будет. «А меня у тебя нет, да?..» - готово было вырваться у Екатеринодара, ему стоило больших трудов сдержаться. Когда-то давно - был. Сейчас… Кто знает. В комнате поселилось долгое молчание. Илья приступил к ноге атамана. Ситуация там была намного хуже, чем у отца, но не смертельная, а это главное. - Подо мной лошадь прострелили, пуля прошла через ногу и застряла в Бурке… убила ее… - Илья… - Игорь позвал сына, чья борьба со сном, похоже, постепенно снова заканчивалась не в его пользу. - Может быть, тебе пойти спать? А мы тут побудем, возможно тоже немного поспим… И обдумаем план действий на завтра. Спасибо, что позаботился о нас, дальше мы сами. В глазах Новороссийска проскочило то, чего Екатеринодар совсем не готов был увидеть - волнение. Он улыбнулся. - Все будет хорошо. Просто верь в это. И доверяй нам. Иди, отдыхай. - Точно?.. Ну ладно. - Паренек поднялся со стула и пошел к себе, оставив обоих казаков за столом в тусклой комнате. 3 июля 1919 года, г. Царицын. - Ты уверен, что хочешь идти сразу на Москву? - Дончанин и волжанин стоят у разложенной на столе карты. Идея, пришедшая в голову Ростову-на-Дону, выглядит по истине безрассудной… Захватить того, кто, как он думал, виновен в смерти его отца. Мучить. Также, как мучился и он когда-то… - Да! - Глаза Ростислава горят местью. - Наконец-то он ответит за все, что сделал с моей семьей… За то, что лишил меня ее… За то, что мое прежнее имя для меня табу. Ах, отец, я отомщу за тебя, отомщу этой семейке… - Не позволяй чувствам подчинить разум… - И это говоришь мне ты? - Ростислав смеется. - Ты, когда-то бывший простым дорожным разбойником… Где твоя жажда приключений и славы, а? Я не узнаю своего друга! Царицын ничего не отвечает, а собеседник продолжает крутиться над картой. - Харьков и Киев, затем Воронеж, Рязань, Тула, Курск, Орел… Все они лишь ступеньки к моей главной цели. К тому же, нет более символичного и опасного пути для тебя, а, Москва?.. А если… Вот так?.. - Грифель скользит по карте, оставляя по-роковому черный след. - Да, так получится определенно раньше Омска! Увижу его удивленную мину уже как новый… - Царь? - Нет. - Ростислав поднимает взгляд на друга, несколько непослушных кудряшек выбиваются из-под его папахи. - Я отдам престол Петру. Как было и как должно быть в России. Я присягал ему, не красным. - Делай что хочешь… - Царицын хмыкает. - Я свое мнение сказал. 25 марта 1920 года. Окраина г. Новороссийска. И снова в воздухе растеклась тишина. Она дополняла полумрак, царивший в помещении, создавая какую-то особенную интимную обстановку. Степные рыцари старались не смотреть друг на друга, отвлекаясь в основном на еду, но также и на вид из окна. Хотя, в прочем, там была такая темень, что глаз выколи, так что это было скорее для галочки. - Может быть все же тебе остаться, а, Дим?.. - Не называй меня так! - Ростислав грозно посмотрел на кубанца. - Это не мое имя! - Я просто… - Игорь опустил голову. - Может быть тебе все же… жить? А я тут буду. С семьей, опять же. Красные поймают… Я раскаюсь во всем, и отпустят… Наверное. - Раскаешься? Предашь? Снова?! - Буркнул на него дончанин. - Как будто ты меня не предавал… - У меня дежа вю. - Ростислав достал пачку сигарет и, чиркнув спичкой, закурил. - Мы уже говорили об этом. Чем все закончилось? С тех пор ты только больше дров наломал. Мало тебе шашней с Киевом, так еще и Лига Наций, еще и… кавказцы? Да из-за тебя провалился столь лелеемый мной план мести! Ты не представляешь, сколько он для меня значил! Прости, ты головой тронулся?.. - Комната наполнилась тонкой пеленой сигаретного дыма. - Ты не лучше, знаешь ли. Да я чуть… - Екатеринодар, казалось, тихо всхлипнул. - Да ты знаешь, что со мной было, когда я узнал о твоем рейде?! Да кто еще тронулся, знаешь! Спроси у Ставрополя, он тебе в красках расскажет, что я чувствовал! Спроси у Царицына, в конце концов… - Кубанец был рад, что собеседник не видел той дрожи, которая внезапно пробила все его тело. - А потом еще твои «отряды порядка»… - Ну знаешь, было за что. - Ростислав встал и, подойдя к сидящему кубанцу, коснулся пальцами его подбородка и приподнял лицо. Когда их взгляды встретились, блондин улыбнулся. - Оставим прошлое. Завтра… Я приказываю тебе плыть и спасти свою никчемную шкуру! - У меня есть право голоса! - Игорь, улыбнувшись, поднялся со своего места. - И ты знаешь, что я скажу… - Да. - Дончанин затушил сигарету. - Как же ты меня достал! Но… Спасибо тебе… В следующее мгновение рука атамана скользнула на пояс к Игорю, и уже через секунду кубанец сидел у него на коленях на потертом диване в углу комнаты. - Что бы ни случалось с нами когда-то… И что бы ни случилось завтра… Знай одно: я все равно тебя очень люблю. Ну живи, ну пожалуйста. Поэтому поплывешь. Я все сказал. - Нежный тихий шепот Ростислава в шею Игоря. Тот ничего не ответил. Все за него сказали губы, которые сначала коснулись губ атамана, а затем глубоко поцеловали. Дальнейшее прощание проходило уже в горизонтальной плоскости. Казалось, в эту ночь Ростя любил Игоря как никогда раньше. Здесь всего было слишком: то слишком страстно, то слишком нежно, то слишком сильно, а то наоборот - слишком медленно, выматывая. Но одно «слишком» было лучше всех предыдущих - это было слишком долго. А чтобы Игорь не стонал, атаман сначала завязал его рот кляпом, потом, когда он спал на его шею из-за толчков, затыкал его рукой, но кубанец не хотел сдерживаться и, кусаясь, глухо мычал от наслаждения. Вроде бы было раза два - точно никто из них не помнил, да и не считал. Им казалось, что они еще так много друг для друга не сделали, так много друг другу не сказали, так много уже потеряли, а вот уже и все, завтра они расстанутся… и, быть может, навсегда. И чем более откровенные позы принимал Игорь, тем сильнее терял голову Ростислав. И не было в целом мире для казаков в ту ночь и до самого утра никого, кроме них самих: не было ни красных, стоящих примерно в сотне километров от этого дома, не было ни проступивших на новых повязках сильных красных пятен от вновь открывшихся от рваных движений ран, не было ни потерянной великой страны, а также не было и Ильи, разбуженного их любовью. Подкравшись к двери гостиной, он видел все движения и слышал все звуки. Сказать, что Новороссийск был в шоке - значит ничего не сказать. Постояв под дверью минут десять и, не выдержав больше, он вернулся обратно в свою комнату - переваривать увиденное и услышанное и не мешать отцу «прощаться» со своим… возлюбленным. 26 марта 1920 года. Окраина г. Новороссийска. Рано утром, наскоро позавтракав остатками с вечера и кое-как сменив перевязки, Ростислав и Игорь оставили дом Ильи, пока тот еще спал. Никто не должен был знать, что они ночевали там. Никто. Иначе бы под арест попадал еще и он, а этого допустить было нельзя. Собирались молча, шли к кораблям - тоже. Оба долго стояли на причале, смотря в землю, а толпа все убывала и убывала. Один шел на смерть, другой - на жизнь. Но что же это за жизнь такая - без любимого-то человека? - Отплывут скоро. Иди. - Как же я пойду, когда ты меня за руку держишь? - Кубанец грустно улыбнулся, посмотрев на любимого. - Я не держу… - Ростислав поднял взгляд. - Уже держишь! - Илья, все также улыбаясь, вложил свою руку в ладонь атамана. - Но я не. Тебе надо… Иди уже! - Т-с-с-с. Я не хочу… - Да ты… Да как ты… - И как тогда, ночью, стало вдруг наплевать на все, что происходит вокруг. Стало никуда не нужно. Хотелось только быть вместе. И дончанин, зная, что потом будет жалеть об этом, крепко сжав руку шатена в своей, потащил его в город. Ему не было больно, несмотря на то, что рана снова открылась. Да и в скорости он убавил мало - все благодаря натренированной выносливости. Они бежали по улицам, не видя ничего вокруг, обходя баррикады и брошенные автомобили, барские экипажи и стараясь не сталкиваться с теми, кто готовил город к последнему решающему сопротивлению, теми, кто не мог или не хотел уехать или уплыть отсюда. Остановились они только в каком-то безлюдном переулке, где Ростислав прижал еще не опомнившегося от долгого и внезапного бега Игоря к стене ближайшего дома и поцеловал. И в этом же поцелуе он почувствовал не только мягкие губы любовника, но и то, как жарко его голени от бьющей в лен бывшей рубашки крови. А боли все еще не было, лишь немного покалывало в том же месте. - Я все же не могу тебя отпустить. Называй меня эгоистом, придурком, но не могу… - В перерыве между поцелуями шептал атаман. - Помрем, так вместе. А не помрем, то и хорошо. - Я бы все равно не смог от тебя уплыть… - Кубанец коснулся кончиком носа щеки Ростислава. - Я и не хотел. - А чего это? - Разве ты не знаешь?.. - Улыбка, а затем новый поцелуй закрепляет их сумасшедшее решение. После него Ростислав сам прислонился спиной к стене. Кубанец понял все. Подняв штанину начальника, он заметил окровавленную повязку. Смерив его обвиняющим взглядом, Игорь снял с себя потертую черкеску, рубашку, затем майку и из нее сделал новые самодельные бинты. Аккуратно снял старые, так же бережно и наложил самодельные. Когда он уже одевался обратно, на его лице на мгновение отразилось то, что он чувствовал. И это не сильно отличалось от недавних ощущений Ростислава. - Пойдем пешком. Медленно! Понял, романтик? - Слушаюсь, командир! Кубанский казак улыбнулся. Черта с два он будет идти медленно, всяко снова не обратит внимания и будет и дальше доводить до такого состояния свою ногу. И как он не понимает, что это очень опасно?.. К Илье они решили не возвращаться. Не зачем было подвергать парня новым опасностям, хотя он впоследствии все равно был допрошен как член семьи Игоря. В прочем, допрошен безрезультатно. Моя хата с краю - ничего не знаю, как говорится. Оба же остались в городе и примкнули к оборонявшим его. Но все их усилия были тщетны - этим же вечером Новороссийск был взят красными. К счастью, в бою они отделались небольшими ранами, но это было ничто в сравнении с тем, что ожидало их в будущем. Ростислав впоследствии много раз жалел, что не впихнул силой Игоря на корабль, много раз упрекал себя за излишнюю слабость перед своим подчиненным. Но кубанец, как бы ему ни было плохо, никогда не издавал ни единого звука: ни когда били, ни когда пытали - он был воспитан в лучших казацких традициях, поэтому честь для него была дороже жизни. Он ни разу не отрекся от Царя ни в душе, ни на словах. Глядя на него, Ростислав и сам заряжался неимоверной энергией стойкости и верности своим идеалам, что, правда, сыграет с ним злую шутку в уже ближайшем будущем. Но беды, которые они пережили в конце Гражданской войны и после нее, были бы более тяжелыми, если бы не тайная сила, следящая за атаманом и будто бы защищающая его от самых крайних наказаний. И это был отнюдь не ангел-хранитель. Сноски: - Кубанско-деникинское (Екатеринодар - Ростов-на-Дону) противостояние обострилось после 26 июня 1919 года. В это день на Южно-русской конференции глава Кубанской краевой рады Николай Рябовол выступил с речью, в которой критиковал деникинский режим. Этой же ночью он был застрелен в холле отеля «Палас» сотрудником деникинского Особого совещания. - В Гардарике судьба Одессы-мамы в XIX веке в большой степени взята с судьбы Соньки Золотой Ручки. - В течение всего 1918 года шла тайная борьба за влияние на Кубань между Украиной и Доном, которые имели своих союзников в краевом правительстве и в перспективе стремились присоединить Кубань к себе. 28 мая 1918 года в Киев прибыла делегация главы Краевой рады Рябовола. Официально предметом переговоров были вопросы установления межгосударственных отношений и оказание Украиной помощи Кубани в борьбе с большевиками. Одновременно велись тайные переговоры о присоединении Кубани к Украине. О характере этих переговоров стало известно представителям Дона и под давлением донского правительства правительство Кубани запретило своей делегации вести переговоры об объединении. - Директива № 08878 («Московская директива») - оперативно-стратегическое целеуказание белогвардейским армиям Юга России во время Гражданской войны в России овладеть столицей РСФСР Москвой, контролируемой большевиками. Директива была дана Главнокомандующим Вооруженных сил Юга России генерал-лейтенантом А. Деникиным 3 июля 1919 года в Царицыне. Результатом директивы стал Поход на Москву летом-осенью 1919 года. - Главный удар силами Добровольческой армии наносился по кратчайшему к Москве направлению, по тому историческому пути, по которому когда-то направлялись татарские набеги, а именно - по водоразделу между Доном и Днепром. - В Гардарике судьба Омска в те годы в большой степени взята с судьбы А.В. Колчака. - Делегация Кубани на Парижской мирной конференции (18 января 1919 - 21 января 1920) ставит вопрос о принятии Кубанской народной республики в Лигу Наций и подписывают договор с представителями меджлиса Горской республики. - Кубанские казаки стали покидать действующую армию; последующие события привели к тому, что дезертирство кубанцев стало массовым и их доля в войсках Деникина, в конце 1918 года составлявшая 68,75%, к началу 1920 года упала до 10%, что стало одной из причин поражения белой армии (в том числе и в походе на Москву). - Конный рейд Мамантова - рейд 4-го Донского корпуса Донской армии Вооруженных сил Юга России 10 августа - 19 сентября 1919 года в период похода ВСЮР на Москву по тылам красного Южного фронта. Слабоумие и отвага?.. - В конце февраля - начале марта 1920 года на фронте наступил перелом, Красная армия перешла в наступление. Деникин пытался бороться с дезертирством, направляя в кубанские станицы так называемые «отряды порядка», формируемые из донских казаков. Но это вызвало ещё большую враждебность кубанцев: станичники выносили решения об удалении Деникина с Кубани, участились массовые переходы казаков на сторону красных.

Дата 27 марта навсегда вошла в нашу историю под названием «Новороссийская катастрофа». Войска Красной армии в этот день в 1920 году взяли Новороссийск, разгромив Вооруженные силы юга России. Бойцы 16-й имени Киквидзе стрелковой дивизии в Новороссийске. 1920 год.

В трагичные мартовские дни генералы Белой армии не проявили ни единства в своих действиях, ни усердия в обороне города, ни справедливости в распределении мест на судах при эвакуации в Крым. К Новороссийску отступало до 40 тысяч казаков и 10 тысяч добровольцев. Этой армии, вооруженной мощной артиллерией и бронепоездами, вполне хватило бы для долговременной защиты окруженного горами города. Не было только одного — толкового руководства. Вот что доносил командующему Донармии полковник Яцевич: «Поспешная посадка не вызывалась реальной обстановкой на фронте, которая мне, как отходившему последним, была очевидна. Никаких значительных сил не наступало. Но склока среди людей, веривших в свое призвание руководить делом «Спасения России», пошла в ущерб интересам дальнейшей борьбы. Всем, кто не смог эвакуироваться, пришлось пережить жуткие дни пленения. Одних расстреляли, других замучили в застенках ЧК, многих посадили за колючую проволоку умирать на голодном пайке, а самых «счастливых» тут же мобилизовали и отправили на Польский фронт оборонять родину, такую же единую и неделимую, но теперь не «белую», а «красную». Даже спустя десятилетия, невозможно однозначно занять чью-либо сторону в этой братоубийственной Гражданской войне. Хорошо об этом сказал новороссийский литератор Михаил Глинистов в одном из своих произведений: «Не надо делить нас на красных и белых — мы просто российский народ». Впрочем, Гражданская война и не предусматривала какое-то примирение между воюющими. Это была схватка на истребление. В городе все это началось за два года до «Новороссийской катастрофы». Страшным символом этого стала кровавая расправа над офицерами Варнавинского пехотного полка, повлиявшая на дальнейшие трагические события на Черноморском флоте. В феврале 1918 года городским Советом был устроен праздник по поводу возвращения с турецкого фронта Варнавинского пехотного полка. Это была единственная часть, вернувшаяся на родину с полной численностью своего состава. Поначалу солдаты и офицеры полка дали согласие выступить на стороне Советов против Кубанского правительства, но затем решили разъехаться по домам. В дело вмешался экипаж революционно настроенного миноносца «Керчь». Моряки арестовали офицеров полка, а затем утопили их в море рядом с пристанью. Из-за этого белогвардейцы, занявшие Новороссийск летом 1918 года, в дальнейшем беспощадно истребляли моряков. На пристани был установлен памятник погибшим варнавинцам, который простоял недолго, до прихода в марте 1920 года частей Красной армии. Новороссийск и окрестности представляли в последние мартовские дни ужасное зрелище. Вот как в своих воспоминаниях описывает увиденное начальник оперативного отдела штаба Донской армии подполковник Владимир Добрынин: «Все двинулось к Новороссийску. Ввиду невылазной грязи по лесной дороге как войска, так и обозы двигались главным образом по железнодорожному полотну, задерживая и без того слабое движение поездов. Все полотно, обочины и прилегающие лесные тропинки были буквально забиты бесконечным морем всадников, пеших людей, повозок, на которых сидели мужчины, женщины, дети, лежали больные, трупы убитых и умерших. Можно было наблюдать душераздирающие сцены, как какая-либо истомленная тяжестью походов женщина закостенелыми от холода руками держала останки близкого, дорогого ей существа, прижимаясь к застывшему трупу, как бы в ожидании от него помощи. Мало-помалу волы, лошади и верблюды выбивались из сил и гибли в липкой грязи чернозема. А люди все шли и шли дальше в надежде найти спасение от ужасов большевизма...» Впрочем, свои ужасы были как с одной, так и с другой стороны. «Новороссийск, — писал исследователь белого движения Николай Львов, — это каменная яма, где бесславно погибло все прошлое, все два с половиной года героических усилий, это провал всего того, что было сделано, за что принесено столько жертв, вынесено столько нечеловеческих страданий». Остатки Добровольческого корпуса, подчинявшиеся генералу Александру Кутепову, завладели в порту большинством находившихся там судов. Добровольцы держали в порту настоящую линию обороны, сдерживая стихию из человеческих тел. Город агонизировал. Из-за людей, заполнивших его улицы, он стал непроезжим. Немало граждан, даже имеющих право на посадку, не смогли пробиться к судам. Обстановка в городе, несмотря на наличие в них огромного числа воинских частей, вышла из-под контроля. Эвакуация осуществлялась в обстановке паники, во время которой, по разным оценкам, погибло несколько сотен человек. Этот эпизод запечатлен на известной картине «Бегство буржуазии из Новороссийска. 1920 г.» Ивана Владимирова, впоследствии народного художника РСФСР. В порту в то время находились суда целого ряда государств. Помимо России, в эвакуации принимали участие Великобритания, Франция, Италия, Греция и США. Многие из оставшихся в Новороссийске офицеров Вооруженных сил на юге России решили покончить с собой, предпочтя гибель плену. Историк Сергей Волков в книге «Трагедия русского офицерства» пишет об этом: «Момент пленения нас большевиками не поддается описанию, некоторые тут же предпочитали покончить счеты с жизнью, мне запомнился капитан Дроздовского полка, стоявший недалеко от меня с женой и двумя детьми, трех и пяти лет. Перекрестив и поцеловав их, он каждому из них стреляет в ухо, крестит жену, в слезах прощается с ней; и вот; застреленная, падает она, а последняя пуля в себя...». Так уходила старая Россия. Скоро в городе появится памятник, посвященный этому событию.

С таким названием вошел в казачью историю заключительный акт трагического сотрудничества Казаков с неудачным главковерхом Вооруженных сил юга России генералом Деникиным. В печальные мартовские дни 1920 г. генералы Добрармии не проявили ни согласованности действий, ни упорства в обороне подступов к Новороссийску, ни выдержки и справедливого распределения транспортного тоннажа при эвакуации в Крым. Ген. Деникин прибыл в Новороссийск со своим штабом раньше всех, но не создал там стройного плана защиты города, не подготовил достаточно транспортных судов, для перевозки в Крым всех войск. Одновременно с этим Добровольческий корпус (остатки Добрармии), во главе со своим командиром генералом Кутеповым, отказался повиноваться приказам главнокомандующего, поспешил ретироваться к порту и завладел там почти всеми судами. При этом добровольцы проявила обычную стойкость и действовали безусловно энергичнее дисциплинированных Казаков, привыкших к справедливому порядку и не спешивших к пристаням. В результате этого только немногие из них попали в Крым. Председатель Донского правительства и большой почитатель ген. Деникина Н. М. Мельников признал все же, что «Во время Новороссийской Кутеповской эвакуации были брошены три четверти Донской армии, не говоря уже о колоссальной массе беженцев». «Казачьи офицеры на суда захваченные добровольцами не допускались, около пароходов были сооружены баррикады, охраняемые караулами с пулеметами». «Как выяснилось на: совещании 15 марта в Феодосии, всех Донцов было вывезено из Новороссийска около 10.000, добровольцев же которых на фронте было около 10.000, вывезено около 55.000 - вывезены были и все добровольческие учреждения со всем персоналом и имуществом» (Н. М. Мельников, Новороссийская катастрофа. Родимый Край № 35). К этим словам следует добавить, что сам ген. Деникин своевременно погрузился со штабом на английский миноносец и благополучно отбыл в Крым, мало беспокоясь о судьбе тех самых Казаков, от которых он два года требовал послушания и выполнения не всегда мудрых приказов и мероприятий. К Новороссийску отступало до 40 тысяч строевых Казаков, с добровольцами - 50 тысяч. Этой армии, вооруженной артиллерией, бронепоездами и средствами стрелковой обороны вполне хватило бы для долговременной защиты небольшого, окруженного горами Новороссийского плацдарма. Нужно было только толковое руководство. А его, как раз, и не было. Начальник донской арръергардной Сводно-партизанской дивизии ген. шт. полковник Яцевич доносил Командующему Донармии: «поспешная постыдная догрузка 13 марта не вызывалась реальной обстановкой на фронте, которая мне, как отходившему последним, была очевидна. Никаких значительных сил «не наступало». Но склока на добровольческих верхах среди людей, веривших в свое призвание руководить большим делом «спасения России», так же как позорное соблюдение частных выгод Добровольческого корпуса, в ущерб интересам казачьим, в ущерб интересам дальнейшей борьбы, предали в руки большевиков десятки тысяч Казаков и Калмыков. Всем им пришлось пережить жуткие дни пленения. Кое кого расстреляли, кое кого замучили в застенках Чека, многих посадили за проволоку умирать на голодном пайке, а самых счастливых тут же мобилизовали, поставили в свои ряды и отправили на Польский фронт «оборонять Родину» такую же единую и неделимую, но теперь не «белую», а «красную».

• - С 1833 по 1917 годы здесь проходила граница города, а по границе шла Новая Граничная дорога, с 1849 года – Граничная улица, которая начиналась от стыка Большого Сампсониевского проспекта и...

  Санкт-Петербург (энциклопедия)

• - внезапное бедствие, событие, влекущее за собой тяжелые последствия, в том числе катастрофа эволюционная - относительно внезапное исчезновение или возникновение большого числа форм живого, катастрофа...

  Начала современного Естествознания

• - холодный и сухой северо-восточный степной ветер, внезапный и резко порывистый обвал холодного воздуха с гор, усиленный из-за особенностей рельефа...

  Словарь ветров

• - начальный и наиболее важный этап Новороссийско-Таманской операции войск Сев.-Кавк. фронта и сил Черноморского флота 9-16 сент. В сент. 1942 наступление нем.-фаш. войск на Черноморском побережье было...
• -  ...

  Литературная энциклопедия

• - Цемесская...

  Географическая энциклопедия

• - название, под к-рым в историю революции 1905-07 вошла деятельность Совета рабочих депутатов Новороссийска, являвшегося 12-25 дек. 1905 фактич. властью в городе...

  Советская историческая энциклопедия

• - см. ЦЕМЕССКАЯ БУХТА...

  Русская энциклопедия

• - на побережье Черного моря, назыв. также Цемесской бухтой...
• - ежедневная газета, издается в Новороссийске с 1896 г. Издатель-редактор П. В. Науменко...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - боевые действия 8-й и 9-й армий Кавказского фронта в марте 1920 с целью ликвидации остатков армии Деникина на Северо-Западном Кавказе во время Гражданской войны 1918-20; см. Северо-Кавказская операция 1920...
• - бухта у северо-восточного берега Чёрного моря; см. Цемесская бухта...

  Большая Советская энциклопедия

• - боевые действия войск Северо-Кавказского фронта и сил Черноморского флота 19 августа - 26 сентября по обороне города и военно-морской базы Новороссийск от немецко-фашистских и румынских войск во время Великой...

  Большая Советская энциклопедия

• - революционно-демократическая диктатура рабочих и крестьян, установленная в результате фактического захвата власти в Новороссийске Советом рабочих депутатов 12-25 декабря 1905...

  Большая Советская энциклопедия

• - НОВОРОССИЙСКАЯ бухта - см. Цемесская бухта...
• - "" - принятое в исторической литературе название власти, установленной Советом рабочих депутатов в Новороссийске. Подавлена войсками...

  Большой энциклопедический словарь

"НОВОРОССИЙСКАЯ КАТАСТРОФА" в книгах

Катастрофа